Регионы и периферия В. и.
Египет

Хронологически визант. период истории Египта определяется с IV в. и до времени араб. завоеваний (40-е гг. VII в.). Однако в папирологии принято вести отсчет с царствования имп. Диоклетиана, когда были заложены адм. основы последующего устройства Египта, к-рый являлся важным регионом В. и. как с экономической, так и с культурной т. зр. Объемы сельскохозяйственного производства в плодородной долине Нила намного превышали любые др. провинции Римской и Византийской империй, что делало Египет основным экспортером хлеба и др. продукции (не в последнюю очередь — папируса) по всему Средиземноморью, в т. ч. в мегаполисы Рим, К-поль и проч. Столица Египта Александрия в ранневизант. период оставалась одним из основных центров науки и образования, а экзегетика Александрийской богословской школы оказала существенное влияние на визант. богословие (см. в ст. Богословские школы Древней Церкви).

I. Административное деление.

Реформы системы управления в Египте начались при имп. Диоклетиане. Из провинции, управляемой непосредственно подчиненным императору префектом, Египет стал одной из провинций диоцеза Восток. В нач. 70-х или 80-х гг. III в. Египет был превращен в самостоятельный диоцез, а его префект получил титул августала. Введенный Диоклетианом принцип разделения властей в основном соблюдался, но нестабильная внутренняя обстановка и, видимо, нашествия кочевников с юга вынудили администрацию империи пойти на временное объединение военной и гражданской власти. До VI в. это объединение носило либо локальный (Фиваида), либо временный характер. Следующие крупные адм. реформы в Египте были осуществлены имп. Юстинианом I, к-рый разделил страну на 7 провинций: Египет 1-й и 2-й, Августамника 1-я и 2-я, Аркадия, Фиваида 1-я и 2-я. Во главе этих провинций были поставлены дуксы, подчинявшиеся префекту претория Востока. Среди них ведущее место занимал августал Египта и Александрии. Во главе епархий (адм. единиц провинций) находились обладавшие только светской властью президы (praesides).

Процесс муниципализации Египта начался при имп. Диоклетиане, но был завершен позже. Столицы номов (древних областей Египта) получили статус полисов, а номы превратились в подвластную им территорию (ἐνορία). Старое деление на топархии было упразднено, вместо них были созданы более мелкие адм. подразделения — паги, возглавляемые пагархами. Однако в кон. V в. вместо пагов стали создаваться более крупные единицы — пагархии, территория к-рых в основном совпадала с территориями бывших номов. Они управлялись пагархами, назначаемыми императором, как правило, из числа крупных землевладельцев.

II. Социально-экономические отношения.

В рим. время в Египте выделялись 3 основные социальные группы: «римляне» — рим. граждане (высшая администрация, армия, в т. ч. ветераны), составлявшие меньшинство, «александрийцы» — привилегированный эллинизированный слой, стоявший рангом ниже римлян, и «египтяне», куда входили не только этнические египтяне, но также греки и эллинизированное население метрополий. Важным шагом в преодолении этой социальной замкнутости явился эдикт имп. Каракаллы 212 г. о даровании прав рим. гражданства большей части свободного населения провинций. В визант. время происходило размывание барьеров между социальными группами. Характерной чертой этого процесса являлось отсутствие четкого соотношения между этническим делением и социально-экономическим положением: среди беднейших слоев населения нередко встречались греки, элита была уже не целиком греческая, копты, наряду с греками занимали важные посты в провинциальной администрации, и при этом не только в столицах номов, существовал слой коптов, хорошо знавших греч. язык и во многом ориентирующихся на греч. культуру. Именно в этой среде была создана большая часть произведений копт. лит-ры, как оригинальных, так и переводных. В эпоху, последовавшую за араб. завоеванием, греч. население хоры, по всей видимости, частично эмигрировало в области, оставшиеся под властью Византии, либо ассимилировалось коптами.

В рим. и визант. Египте имелась значительная иудейская община, представители к-рой жили в основном в Александрии. Впрочем, часть иудеев вынуждена была покинуть столицу Египта в Патриаршество свт. Кирилла Александрийского из-за начавшихся беспорядков. В папирусах эллинистического, рим. и визант. времени упоминаются и др. этнические группы: самаритяне, фракийцы, персы, «эфиопы», арабы, германцы, даки и др.

В визант. период в Египте площадь общественных земель сокращалась, шел процесс образования крупных частновладельческих хозяйств, к-рые постепенно поглощали значительную часть мелких и средних землевладельцев. Не выдерживая налогового гнета и притеснений чиновников, они вынуждены были искать себе «патрона», отказываясь за право его защиты от своей собственности. В законодательстве этот процесс получил название патроциния. Расцвет крупного землевладения в Египте относят к кон. V — нач. VI в. Однако мелкое и среднее землевладение не исчезло совсем, в общей сложности оно занимало больше площади, чем крупное.

В городах, несмотря на то, что ремесло и торговля остаются на том же высоком уровне, что и прежде, наблюдался постепенный упадок муниципальной организации (городских советов) и сословия куриалов, но усилилась роль Церкви.

III. Основные события политической истории.

Политическое положение в Египте визант. периода было относительно стабильным. Большой активностью отличалось население Александрии, к-рое с легкостью поддерживало ту или иную интригу, в результате чего в городе часто происходили волнения, однако серьезной опасности для всей страны они не представляли. Опасное волнение произошло в Н. Египте при имп. Маврикии (582–602). Его зачинщиками выступили 4 визант. чиновника из Айкелы (город близ Александрии). Волнения перекинулись в Бану (Панау) и Бусирис. Префект Александрии Иоанн решил наказать восставших в Айкеле за насилие по отношению к этим городам. Это послужило поводом для выступления восставших против Александрии. В результате в Александрии начался голод, что породило сильное недовольство префектом. Несмотря на то, что восстание охватило весь Н. Египет и перекинулось на Кипр, его удалось подавить. Часто эти события связывают с борьбой цирковых партий, однако их роль в этом движении неясна окончательно. Др. причиной восстания называется недовольство экономической и налоговой политикой визант. властей в Египте, на что есть косвенное указание в «Хронике» Иоанна Никиуского (La Chronique de Jean. XCVII. P. 411). Во время гражданской войны при имп. Фоке Египет стал ареной борьбы между военачальниками Никитой, двоюродным братом буд. имп. Ираклия, и Вонозом, сторонником Фоки. Одним из наиболее известных эпизодов этих волнений было убийство в Александрии Патриарха Феодора Скрибона, назначенного в Египет императором. Как отмечает Иоанн Никиуский, победивший в этой борьбе Никита, став префектом, облегчил египтянам налоговое бремя на 3 года (Ibid. CIX. P. 430).

Основной внешнеполитической опасностью для Египта в III — сер.V в. были кочевые племена на юж. границах, прежде всего блеммии. С 250 г. блеммии постоянно вторгались в Додекасхойн (12-мильную пограничную зону на юге) и Фиваиду, что нашло отражение как в агиографических источниках, так и у визант. историков. В 298 г. имп. Диоклетиан переселил в район между 1-м и 2-м порогом Нила нобатов (нубатов) и распорядился платить им и блеммиям определенное количество золота ежегодно, формально — как вознаграждение за оборону границ, фактически — как откупное. Однако во 2-й четв. IV в. участились набеги блеммиев, в т. ч. они совершили нападение на мон-рь св. Пахомия в Тавенниси. Имп. Константин предпринял меры, чтобы обезопасить юж. границу Египта, пригласив делегацию блеммиев в К-поль на празднование 30-летия своего царствования. Несмотря на то что блеммии считались союзниками империи, они продолжали совершать рейды в глубь территории Египта. Напр., в 70-х и 90-х гг. они проводят неск. успешных военных операций, нападая также на мон-ри В. Египта. В 40–50-х гг. V в. блеммии вместе с нобатами неск. раз вторгались в Египет, но после 453 г. их набеги прекращаются (Priscus Panites. Historia Byzantina. Fr. 21).

Ок. 617 г. в Египет вошли персид. войска полководца Шахрбараза, и вскоре весь Египет оказался в их руках. Персы предоставили широкие права монофизитскому патриарху Андронику, сделав его ответственным за сбор налогов. После кончины Андроника его заменил патриарх Вениамин I. Однако в ходе успешных действий против персов имп. Ираклию в 627 г. удалось вернуть Египет под власть Византии. 12 дек. 639 г. с относительно немногочисленной армией в Египет вторгся араб. полководец Амр (см. ст. Арабские завоевания); 9 апр. 641 г. им был захвачен Вавилон (Бабальюн), а 17 сент. 642 г. пала Александрия. Столь быстрому и успешному завоеванию арабами Египта способствовал целый комплекс причин. Ряд историков (Г. Масперо, А. А. Васильев и др.) видят главную причину столь быстрого завоевания арабами Египта в плохом состоянии визант. военного корпуса, находившегося там; другие (напр., Г. Белл, Э. Амелино) — в слабости визант. гражданской администрации, третьи (Л. Каэтани, О. Г. Большаков) большое значение придают превращению ислама в серьезную политическую силу накануне и в ходе араб. завоеваний. К этим причинам следует добавить и ряд непопулярных мер ставленника имп. Ираклия Патриарха Кира в отношении егип. монофизитов накануне араб. вторжения, а также, вероятно, и то, что большинство населения отказалось от сопротивления захватчикам.

IV. Церковь (см. также ст. Александрийская Православная Церковь).

В 1-й четв. IV в. в Египте существовало 72 епархии, однако неизвестно, сколько из них было организовано в III в., а сколько после прекращения гонений. В 357 г. свт. Афанасий I Великий упоминает о существовании ок. 100 епархий (Apol. contr. ar. 71). Послание Сардикийского Собора подтверждает существование 94 епархий, подчиненных александрийскому Патриарху, включая те, к-рые находились в Ливии и Пентаполе. Это говорит о том, что к сер. IV в. в Египте была развитая епархиальная структура, к-рая с незначительными изменениями оставалась стабильной до конца визант. периода. В V–VI вв. в Дельте (Н. Египет) было 44 епархии (Египет Первый — 13; Египет Второй — 9; Августамника Первая — 14; Августамника Вторая — 8), в В. Египте — 29 (Аркадия — 9; Фиваида Первая — 8; Фиваида Вторая — 12) (Wipszycka Е. Le instituzioni ecclesiastiche in Egitto dalla fine del III all’inizio dell’VIII secolo // L’Egitto christiano. R., 1997. P. 238). Подобная несоразмерность количества епархий объясняется не только большой плотностью населения Н. Египта, но и тем, что на окраине Дельты епархии основывались не только в полисах, но и в более мелких селениях. Изменения в церковно-адм. устройстве были связаны гл. обр., с 3 факторами. Во-первых, с внутрицерковной борьбой: так, патр. Феофил (384–412) в период борьбы с «Длинными братьями» (см. ст. Аммоний Долгий), нуждаясь в сторонниках, поставил епископа в одной из деревень возле Гермополя М., лишив т. о. своего противника Диоскора епископской кафедры (позже епархиальный статус Гермополя М. был восстановлен). Во-вторых, с общими адм. изменениями: в V или VI вв. сел. Афродито получило статус столицы нома и тогда же там была организована епархия. В-третьих, имело религ. мотивацию: решение об организации епархии на маленьком о-ве Филы было связано с тем, что там находилось известное во всем Египте языческое святилище Изиды.

Характерной чертой церковной организации Египта было отсутствие митрополий (В. В. Болотов, напр., полагал, что Египет представлял собой фактически не Патриархат, а одну большую митрополию (Болотов В. В. Собр. церк.-ист. трудов. М., 2002. Т. 4. С. 245–250). Эта черта особенно бросалась в глаза в Киренаике, к-рая находилась в подчинении Александрийского Патриарха, но где тем не менее существовали митрополии. Такие различия могут объясняться социально-историческими причинами: население Киренаики было грекоязычным и имело прочные традиции полисного самоуправления, тогда как столицы номов получили муниципальный статус только в нач. III в. по Р. Х. и, не имея традиций городской автономии, легко подчинялись правлению из Александрии.

Отсутствие митрополий приводило к увеличению власти Патриарха, но одновременно также ее и ограничивало. Самостоятельность отдельных епископов в провинции была гораздо большей, чем если бы они находились в юрисдикции митрополитов, т. к. из Александрии было сложно контролировать положение на местах. Вероятно, по этой причине Александрийские Патриархи неоднократно предпринимали попытки создания промежуточной структуры. Напр., при Патриархе Феодосии I Фиваммон, еп. Панополя, был известен как «диадох» Египта, во 2-й пол. VII в. можно говорить о 2 викариях Патриарха: Иоанне, еп. Никиуском, и епископе Каиса. Однако такие назначения происходили спорадически и по воле Патриарха.

Архиерейские Соборы в Египте играли незначительную роль, обычно они лишь подтверждали решения, принятые ранее Патриархом. Нет свидетельств о том, что на Соборах имели место дискуссии, равно как и то, что на них принимались к.-л. дисциплинарные каноны; в научной лит-ре упоминаний о Соборах немного (ок. 12), но это не означает, что они редко созывались. Житие монофизитского патриарха Исаака (кон. VII в.) содержит косвенное указание на то, что такие Соборы не были редкостью. Помимо общих были, вероятно, и Поместные архиерейские Соборы, на к-рых могли присутствовать до 10 епископов одного региона, напр., такой Собор состоялся в Латополе в 346/347 г.

Александрийский епископ носил титул «Патриарха». Однако этот термин только в VI в. приобрел точный смысл и стал прилагаться помимо римских к епископам главных вост. кафедр. К епископу Александрии часто применялся почетный титул «папа», к-рый мог употребляться по отношению и к др. епископам, а также к простым священникам. На протяжении всего визант. периода епископами Александрии были, гл. обр. представители греч. александрийской элиты. Среди патриархов-монофизитов было 2 сир. грека: Феодор (575–587) и Дамиан (577/78–606/608). Первым патриархом-коптом считается Вениамин I (622–661), в патриаршество к-рого Египет был завоеван арабами.

Характерной чертой было то, что все егип. епископы рукопологались лично Патриархом. Этот принцип соблюдался строго даже тогда, когда верность ему становилась опасной. В Киренаике, разделенной на митрополии, также существовал обычай отправлять выбранного кандидата в епископы для рукоположения в Александрию, но не исключалась возможность и рукоположения его на месте епископами Киренаики, что подтверждается 67-м и 76-м посланиями Синесия Киренского. Возможность влиять на рукоположение епископов, к-рым располагала Александрийская курия, создавало благоприятные условия для симонии. Замечание в письме Исидора Пелусиота говорит о том, что в Александрии можно было купить епископскую хиротонию (Ep. II. 127 // PG. 78. Col. 565–572). Опасность симонии (не только епископской, но и священнической) была достаточно большой, поскольку в целом позднеантичное общество рассматривало щедрые пожертвования, сделанные получившим ту или иную должность, как вполне законную благодарность.

Для людей, к-рые готовились исполнять священнические и диаконские обязанности, не существовало обязательной системы образования. Новые члены клира должны были учить наизусть все, что относилось к литургическим чтениям, и богослужебные книги, наблюдая за клириками во время службы. Источники сообщают, что нек-рые епископы экзаменовали кандидатов в члены клира на знание Свящ. Писания. Напр., блж. Афу, еп. Оксиринха (IV — 2-я четв. V в.), требовал от своих диаконов знания на память части Евангелия, 20 псалмов, 2 посланий, а от священников помимо этого — знания наизусть части Второзакония, Притч, Книги пророка Исаии. В нач. VII в. Авраам, еп. Гермополя, требовал от своих клириков знания наизусть меньшего по объему текста Свящ. Писания.

Вероятнее всего, основным доходом церквей на протяжении всего ранневизант. периода были пожертвования, приносимые верующими в дни совершения церковных служб. Нек-рые церкви имели землю, ремесленные мастерские, дома. Крупные собственники назначали субсидии на содержание церквей и часовен, расположенных в их владениях. Имп. постановления о субсидиях на содержание клира относились ко всем регионам империи, однако нет практически никаких следов их целевого использования в Александрии, где значительные средства от гос-ва поступали непосредственно к Патриарху, к-рый мог распределять их по своему усмотрению. Но не все экономические ресурсы были сосредоточены в руках Патриарха. Если какая-то церковь, благодаря пожертвованиям верующих, владела землей, домами, ремесленными мастерскими, Патриарх или местный епископ мог не вмешиваться в дела этой собственности или делал это редко.

В греч. и в копт. источниках «церковь» обозначалась словом ἐκκλησία. Помимо этого встречается термин εЩκτήριον, обозначающий часовню. Использовался также термин τТπος, к-рый обозначал также и мон-рь (а не только монастырскую церковь). Гораздо реже встречается термин μαρτύριον, обозначавший церковь, где хранились мощи мученика. Значительно реже название содержало имя святого, и оно давалось обычно неепископальной церкви или часовне. Материал папирусов показывает существование большого числа церквей в отдельных городах. Не все церкви были небольших размеров, в тексте VI в., происходящем из Оксиринха, упоминается о строительстве церкви св. Филоксена, у к-рой 8 входов и 120 колонн. Епископальная церковь обычно обозначалась как καθολικѕ ἐκκλησία или μεγάλη ἐκκλησία. Нек-рые города имели неск. епископальных церквей.

Компактность населения Египта, сосредоточенного в основном в городах и селениях, способствовала возникновению церковной структуры, к-рую с определенными оговорками можно назвать «приходской». Духовное лицо, ответственное за епископальную церковь определенного поселка, не было там главой всего клира, а жители не обязаны были являться на службу в καθολική. В деревнях епископальная церковь имела клир, к-рый постоянно и систематически совершал богослужения, в др. церквах службы совершались нерегулярно. Совершение таинства Крещения на протяжении всего периода поздней античности часто было привилегией епископа. Чтобы креститься, дети и взрослые приходили на епископскую кафедру, реже случалось, что епископ приезжал в деревню и крестил народ в местном баптистерии. Число церквей (и епископальных, и др.) уже в IV в. растет очень быстро. В нек-рых селениях, даже сравнительно небольших, насчитывалось до 10 церквей. Инициатива возведения церквей исходила как от большинства жителей деревни, так и от отдельных семей. В монашеских центрах существовали храмы, к-рые окормляли жителей округи: часть заупокойных служб служились в церквах такого типа.

На протяжении всего визант. периода Церковь являлась ареной столкновений и расколов, к-рые были сопряжены с созданием параллельной иерархии. Сначала ей приходилось бороться с арианством и мелитианством (см. Мелитианский раскол), затем с монофизитством. Если арианство в Египте, лишившись гос. поддержки, быстро сошло на нет, то мелитианство продержалось неск. дольше, гл. обр., в монашеской среде. Лишь сторонникам монофизитства (антихалкидонитам) удалось найти в Египте значительную социальную базу и создать прочную церковную структуру, а их доктрина стала основой вероучения Коптской Церкви. Ранее было распространено мнение о том, что этот церковный раскол в Египте с самого начала носил ярко выраженный этно-культурный характер: большинство сторонников Православия были греками, а монофизитства — коптами. Связывалось это как с ослаблением влияния греч. культуры на коренных жителей Египта в визант. время, с особым «практическим» типом религиозности коптов, отличным от греч. («александрийского»), их национальными устремлениями, так и с неприязнью коптов к визант. власти. Однако последние исследования (напр., Т. Орланди, Э. Випшицкая, Л. Мак-Коул и др.) показывают, что неприятие греч. языка и лит-ры коптами можно констатировать лишь в течение последнего полувека перед араб. завоеванием. Копт. источники не содержат прямых примеров «грекофобии», наличие копт. элиты, во многом ориентировавшейся на вкусы греков подтверждает это. Визант. Египет являлся зоной широкого синтеза греч. и копт. культур, что обусловило существование значительного слоя коптов, хорошо знавших греч. язык. Проявления «местного патриотизма», заметного как у копт., так и у греч. авторов, живших в Египте, вписывалось в рамки феномена греко-рим. культуры поздней античности и не являлось проявлением национализма (Э. Випшицкая). Все монофизитские патриархи в Египте до Вениамина I происходили из греч. семей, а греки, жившие в провинции (напр., известная семья Аппионов из Оксиринха), могли быть монофизитами. Окончательное размежевание между православными и монофизитами по национальному признаку происходило уже в араб. время.

V. Монашество.

Несмотря на то что в новейшей научной лит-ре принято полагать, что Египет не был родиной монашества — оно зародилось одновременно в неск. вост. провинциях В. и. (Египет, Сирия, Палестина) на основе местных аскетических традиций — огромная роль Египта в становлении и развитии этого движения очевидна.

Первые протомонашеские поселения в Египте начинают возникать со 2-й пол. III в., гл. обр., в связи с уходом христиан в пустыню во время гонений. Именно к этому времени относится подвижническая жизнь отшельником в пустыне прп. Павла Фивейского, к-рого иногда называют «монахом до монашества». Ок. 271 г. прп. Антоний Великий начинает вести подвижническую жизнь возле своей деревни. Наиболе известные монашеские поселения возникают в Египте в 1-й четв. IV в. Ок. 305 г. прп. Антоний прервал свой затвор и вокруг него возникла колония анахоретов. Ок. 315 г. прп. Аммон Нитрийский поселяется в Нитрии, ок. 320 (или 324) г. св. Пахомий Великий основал Тавеннисийский мон-рь в Фиваиде, ок. 325 (или 330) г. прп. Макарий Великий — поселение в Скиту. Ок. 335 г. возникло монашеское поселение в Келлиях. Примерно в то же время св. Пахомий основал мон-рь в Пбоу (Пабау), к-рый затем стал центром пахомианских киновий, ок. 340 (или 350) г. появился Белый мон-рь.

В научной лит-ре обычно различают 2 (анахоресис, киновия) или 3 (анахоресис, киновия, лавра) типа монашеской организации в Египте, однако на начальных этапах становления монашества эти формы были разнообразней. Наряду с полным уединением (классическим отшельничеством), примеров к-рого в источниках немного, существовали небольшие общины, состоявшие, как правило, из старца и его учеников, колонии отшельников. Отдельно следует выделить т. н. sarabaitae/remnuoth, упомянутые лат. авторами блж. Иеронимом и св. Иоанном Кассианом Римлянином: эти отшельники жили небольшими общинами в городах и селениях, но не признавали над собой власть старцев. Упомянутые церковные писатели называют их «худшим родом монахов». Совр. исследователи считают этот тип монашества переходной формой от городского типа аскезы к пустынножительству. Источники упоминают также о небольших по сравнению с киновиями мон-рях (до 100 чел.), жизнь в к-рых, по всей видимости, регулировалась правилами, установленными основателем мон-ря. Возникновение киновий — общежительной формы монашеской организации — связывается с именем прп. Пахомия Великого. Подобный тип организации со строгим уставом, регулирующим почти весь строй жизни инока, совместным трудом и молитвой, а также (что не менее важно) характеризующийся полным отказом от личной собственности, возник не сразу, а вырабатывался постепенно и закреплялся в положениях Устава прп. Пахомия. В состав братства прп. Пахомия входило ок. 11 мон-рей (из них 2 жен.), одни из них были основаны самим прп. Пахомием, др., уже существовавшие до этого, приняли его устав. Устройство пахомианского братства выглядело скорее всего следующим образом: в период наибольшего расцвета центральный мон-рь насчитывал 1300–1400 монахов, а подчиненные ему мон-ри (как муж., так и жен.) до 200–400 чел. в каждом. Общее число монахов пахомианских киновий приближалось к 3 тыс. чел. (Palladius. Hist. Laus. Cap. VII), либо в 7 тыс. чел. (Ibid. Cap. XXXII), несовпадение цифр в разных источниах, возможно, отражает динамику численности мон-рей. Др. данные о братстве прп. Пахомия (напр., у блж. Иеронима) носят округленный и завышенный характер. После кончины прп. Пахомия в пахомианской конгрегации начинались волнения и часть мон-рей пыталась выйти из состава братства. Эти нестроения сильно подорвали могущество пахомианского монашества, о последующем состоянии мон-рей св. Пахомия практически ничего не известно. Общежительная форма организации получила свое дальнейшее развитие в братстве Шенуте, к-рый ок. 383 г. стал настоятелем Белого мон-ря. В его конгрегацию входило как минимум 3 мон-ря (1 из них жен.). Ее устав, разработанный при предшественнике Шенуте, Пжоле, был более суровым, чем Устав прп. Пахомия. Исследования творений Шенуте позволяют предполагать, что организация его мон-рей имела строгую иерархию («старцы» и «старицы», «отцы» «начальники домов», простые монахи и монахини), где осуществлялось довольно жесткое регулирование жизни иноков (см. напр.: Layton B. Social Structure. P. 25–30). К провинившимся могли применяться телесные наказания, регламентировались состав и количество вкушаемой пищи, запрещалось употребление вина и т. д. (cм. Ibid. P. 30–54). Киновия как тип организации оказалась весьма жизнеспособна: благодаря Правилам свт. Василия Великого и прп. Венедикта Нурсийского (использовавших Устав прп. Пахомия) она широко распространилась как на востоке, так и на западе христ. мира.

Помимо перечисленных типов организации монашества в Египте можно обнаружить уникальные случаи: напр., мон-рь св. Аполлония Фиваидского (см. Бауит) (Rufinus. Hist. mon. VIII (lat. VII)) на ранних этапах своего развития сочетал элементы колонии отшельников и киновии, мон-рь аввы Исидора (Ibid. Cap. XVII) был, скорее всего сходен с киновией, но имел более строгие правила (запрет монахам покидать мон-рь и пр.). Источники содержат примеры затворничества (как отдельно, так и в составе мон-ря) и странничества. Есть указания на то, что нек-рые отшельники подвизались в пустыне, мигрируя вместе со стадом животных (см. ст. Афу).

Отдельно следует выделить организацию монахов на Нитрийской горе (Palladius. Hist. Laus. Cap. VII; Rufinus. Hist. mon. Cap. XX (lat. XXI)): там находилось как минимум 3 типа поселений: «по одному, по двое и многие вместе». Наряду с этим существовали общие для всего комплекса институты: коллегия из 8 пресвитеров, общая система наказаний, общие пекарни, станноприимный дом и проч. По субботам и воскресеньям все монахи собирались в церковь для богослужения. Еп. Палладий пишет, что число иноков Нитрии составляло до 5 тыс. чел., однако эти цифры, возможно, преувеличены. Нек-рые элементы организации можно усмотреть в Келлиях и особенно в Скиту, поддерживавших с Нитрией тесные связи.

Мон-ри зачастую вырастали постепенно из небольших общин, возглавляемых старцами. Однако отдельные обители возникали на местах языческих храмов, поблизости от церквей или мест, где подвизался известный подвижник, к тому времени уже почивший. Возможно, нек-рые мон-ри возникали на средства их основателей, к-рые становились настоятелями (см. Palladius. Hist. Laus. Cap. XIV). Монашеское поселение могло образовываться за счет постепенного слияния неск. близлежащих общин в один комплекс — т. о., скорее всего, происходило возникновение комплекса на Нитрийской горе, чем можно объяснить особенности его организации.

Широко распространено мнение, что егип. монахи по большей части были необразованными копт. крестьянами. Точных данных о соотношении греков и коптов в монашеской среде источники не содержат. Однако недавние исследования показали большую роль городских и окологородских мон-рей в возникновении и развитии монашеского движения, а также то, что грамотность в монашеской среде была распространена в большей степени, нежели это ранее предполагалось (Э. Випшицкая). Можно предполагать, что среди монахов Н. Египта, более эллинизированного и урбанизированного, чем юг страны, было немало греков и коптов из образованных городских слоев среднего достатка. Это подтвердилось, напр., раскопками Келлий, где были найдены указывающие на это тип жилищ, внутреннее убранство, предметы быта, там обнаруженные и т. д. Однако и в обителях В. Египта были греки и представители городских торгово-ремесленных сословий. Предполагается, что в поселениях анахоретов выходцев из зажиточных слоев было больше, чем в киновиях. Данные источников о видных подвижниках свидетельствуют о том, что среди них было немало горожан. Источники содержат также упоминания о присутствии в монашеской среде представителей др. регионов — «эфиопов», ливийцев, палестинцев, «римлян», жителей М. Азии и др., но такие примеры немногочисленны.

На ранних стадиях развития монашества преобладал «автаркический» идеал хозяйственной жизни, согласно к-рому все необходимое для нужд мон-ря или общины должно производится самими монахами, остальное следует покупать или менять на товары, произведенные в мон-ре. Отдельные иноки нанимались к землевладельцам во время жатвы за часть урожая. Применительно к IV в. нет достаточно надежных данных о том, что этот принцип часто нарушался. Еще одним источником доходов мон-ря были пожертвования богатых благочестивых мирян. Возможно, что для нек-рых обителей это был основной источник дохода, хотя такие пожертвования носили нерегулярный характер. В источниках содержатся примеры успешных «автаркических» монашеских хозяйств: напр., мон-рь прп. Пахомия в Панополе, Нитрийский комплекс, мон-ри Шенуте и др. Однако с V в. есть ясные указания на то, что мон-ри начали использовать такие средства получения доходов как сдача в аренду мастерских, продажа или аренда земельных участков и др. Мон-ри занимались благотворительностью: оказывали помощь заключенным и неимущим, устраивали бесплатные раздачи еды и одежды и т. д., но о конкретных масштабах этой деятельности судить сложно. В кризисных ситуациях — неурожай или набег кочевников — мон-ри могли оказывать помощь пострадавшему населению: кормить, выкупать пленных, хоронить погибших и т. д.

Наиболее частый тип обращений к известным подвижникам со стороны мирян (что видно как из агиографических источников, так и из папирусов) — это просьбы об исцелении. Однако есть также данные, что монахи выступают посредниками в разрешении бытовых и социальных конфликтов (напр., территориальных споров между деревнями, посредничество при выкупе из рабства и т. д.), что подчеркивает достаточно высокий авторитет нек-рых подвижников как у населения, так и у чиновников. Нередко на известных подвижников смотрели как на гарантов чистоты веры в случаях споров с еретиками (см. напр., Rufinus. Hist. mon. X (lat. IX)).

Миссионерская деятельность монахов в IV–V вв. в отношении жителей хоры могла носить форму как целенаправленного уничтожения остатков языческих культов (см.: Vita Sinuthii. Cap. 83–84, 125–126), так и повседневного общения монахов с крестьянами (ср.: Rufinus. Hist. mon. X (lat. IX)). С кон. IV в., во время т. н. антропоморфитской смуты (см. Антропоморфиты), монахи заявляют о себе как о силе, способной активно вмешиваться в церковные и богословские вопросы. Впосл. эта роль монашества только усиливается.

Особый вопрос составляют взаимоотношения монахов и церковного клира, в частности, епископата на ранних этапах развития монашества. С одной стороны, в источниках подчеркивается уважительное отношение к клирикам (Athanas. Vita Antonii. Cap. LXVII; Palladius. Hist. Laus. Cap. I), с др. — есть упоминание о серьезном конфликте, возникшем между прп. Пахомием и епископами на Соборе в Латополе (см.: S. Pacomii vitae. P. 11; Monuments pour servir. P. 591 sq.). Однако этот конфликт в целом не является отражением серьезных противоречий между церковными институтами — монашеством и епископатом, как считал, напр., А. А. Спасский (см.: Спасский А. Пахомий и Феодор, первые основатели киновитского подвижничества по греч. и копт. источникам // БВ. 1909. № 2. С. 308). Подобные конфликты могли иметь локальный характер и скорее всего были связаны с частными дисциплинарными проблемами. Неоднозначен вопрос об отношении монахов к принятию священного сана. Как указывают агиографические источники, иноки старались избегать принятия сана (см. напр., Palladius. Hist. Laus. XI). Но в последних исследованиях сделано предположение о том, что стремление стать членом клира было сильно и в раннем монашестве, и известные подвижники вынуждены были его сдерживать (см. Wipszycka E. Les clercs dans les communautés monastiques d’Égypt // J. of Juristic Papyrology. 1996. Vol. 26. P. 135–166). Впосл., особенно в VI–VII вв., число представителей монашества в составе клира заметно увеличилось.

Ист.: Priscus Panites. Historia Byzantina // FHG. P., 1870. Vol. 5. Pt. 1; La Chronique de Jean, évêque de Nikiou / Еd. H. Zotenberg. P., 1883; Monuments pour servir à l’histoire de l’Égypte chrétienne au IV siècle: Histoire de St. Pachôme et de ses communautés / Publ. par E. Amélineau // Annales de Musée Giumet. P., 1889. Vol. 17; The Canons of Athanasius of Alexandria / Ed. W. E. Crum, W. Riedel. L., 1904; Sinuthii archimandritae vita et opera omnia / Ed. I. Leipoldt // CSCO. Vol. 41. Copt. 2. P., 1906. Louvain, 1951^r; Vie d’Isaac, patriarche d’Alexandrie de 686 а 689 / Ed. E. Porcher // PO. T. 11, fasc. 3 (N 54). P., 1915; S. Pachomii vitae sahidice scriptae / Ed. L. Th. Lefort // CSCO. T. 99–100. Copt. 9–10. P., 1933–1934. Louvain, 1952^r.

Лит.: Maspero J. Organisation militaire de l’Égypte Byzantine. P., 1912; Bell H. I. The Byzantine Servile State in Egypt // JEA. 1917. Vol. 4. P. 86–106; Barison P. Ricerche sui monasteri dell’ Egitto bizantino ed arabo secondo i documenti dei papiri greci // Aegyptus. 1938. Vol. 18. P. 29–148; Antonini L. Le chiese christiane nell’ Egitto dal IV al XI secolo i documenti dei papiri greci // Ibid. 1940. Vol. 20. P. 129–208; Винкельман Ф. Некоторые замечания к оценке роли монофиситства в Египте в послеюстиниановскую эпоху // ВВ. 1978. Т. 39. С. 86–92; он же. О роли народных масс в ранней Византии // ВВ. 1979. Т. 40. С. 26–36; Rousseau Ph. Pachomius: The Making of Community in the 4^h Cent. Egypt. Berkeley, 1985, 1999; Фихман И. Ф. Введ. в докум. папирологию. М., 1987. С. 142–172; Берзина С. Я. Мероэ и окружающий мир, I–VIII вв. н. э. М., 1992. С. 96–101; Bagnall R. Egypt in Late Antiquity. Princeton, 1993; Wipszycka E. Études sur le christianisme dans l’Égypte de l’Antiquité tardive. R., 1996. (SEAug; 52); L’Egitto cristiano in età tardo antica / A cura di A. Camplani. R., 1997; Layton B. Social Structure and Food Consumtion in Early Christian Monastery: The Evidence of Schenute’s Canons and the White Monastery Federation A.D. 385–465 // Muséon. 2002. Vol. 115. P. 25–55.