|
|
|
|
|
|
|
 |
 |
 |
|
|
Встреча автора фильма «Византийский урок» со студентами Московских духовных школ
Дискуссия, вызванная картиной архим. Тихона (Шевкунова) «Гибель империи. Византийский урок», не заканчивается по сей день. На газетных страницах по-прежнему появляются противоположные отклики о фильме, вышедшем в феврале. Портал «Богослов.Ru» предлагает своим читателям видеофрагмент встречи архим. Тихона со студентами и преподавателями Московских духовных школ, во время которой автор кинофильма отвечает на вопросы, касающиеся основного замысла картины и политических аллюзий, которые в ней содержатся, а также полную расшифровку этой встречи.
Дмитрий Руднев, II курс МДА: Сначала хотелось бы поблагодарить Вас, отец Тихон, за такое творение. Конечно, это выдающееся явление в нашей современной жизни, но все-таки хотелось бы у вас уточнить одну деталь. Лично для меня история – это всегда, так или иначе, «клей и ножницы». И она всегда так и делается: берутся факты, нужные обрабатываются таким образом, чтобы можно было сложить мозаику, которая выражает какую-то мысль, а ненужные опускаются. Поэтому в истории много версий и их авторитетность определяется тем, кто эту мозаику составлял. Одно дело, если Успенский или Васильев, а другое – Иванов, Петров, Сидоров… И в данном случае авторитет своей мозаики нужно подкреплять определенными научными работами, какими-то такими фактами, против которых уже сложно что-то возразить. Например, сотрудничали ли Вы с профессором нашей академии, отцом Валентином Асмусом; он византолог, и один из таких известных. Понимаю, что фильм не совсем исторический, но основан на исторических событиях… Архимандрит Тихон: Должен сказать в первую очередь, мы не ставили перед собой научных проблем, научных целей. В двух словах я расскажу, как создавался этот фильм. А создавался он достаточно спонтанно. Полтора года назад я впервые побывал в Константинополе, и был совершенно поражен грандиозностью империи и такой же грандиозностью ее падения. Я не профессиональный историк, но, конечно, что-то знал о Византии. С тех пор я по мере сил, возможности и времени стал все свое свободное время тратить на изучение византийской истории, именно в направлении тех параллелей, которые казались мне крайне важными и крайне интересными. Консультантом у меня был кандидат исторических наук Павел Кузенков, он работает в «Православной Энциклопедии». Что касается Валентина Асмуса, то он посмотрел этот фильм. Для меня огромное счастье, что отец Валентин позвонил мне сразу после показа, выразил самые искренние не только поздравления, но и радость от того, что фильм был создан. Сказал, что где-то в деталях он готов поспорить, но это не имеет значения, что это в первую очередь фильм-памфлет, в котором актуализирована наша сегодняшняя действительность – он о России. И подкрепил свои слова тем, что в журнале «Профиль» он опубликовал свои заметки по поводу этого фильма. Если кого-то интересует, то можете прочесть. Павел Кузенков, тот человек, который был моим консультантом, ученик Чичурова Игоря Сергеевича, профессор, доктор исторических наук, завкафедрой древних языков МГУ. Кроме всего прочего, очень лестную характеристику высказал ведущий русский византинист, член-корреспондент Карпов, декан исторического факультета МГУ, хотя тоже не без критики, но в целом, как он сказал, здесь авторы не погрешили против истины, можно спорить с деталями, с трактовкой кое-каких фактов. Скоро, я думаю, он уже получит звание академика. И он выступил в журнале «Итоги». Владыка сказал, что уже более 500 публикаций было по поводу этого фильма, как негативных, так и поддерживающих и, в общем-то, достаточно трезво критических. Профессор Карпов выступил с очень приятной для меня рецензией. Конечно же вы правы: начиная от студенческого реферата и заканчивая какими-то большими работами, мы все равно избирательно берем факты. Невозможно не избирать. Это единственный инструмент для создания того или иного произведения или работы. Я не могу не сказать, что и сценарий и фильм получились достаточно схематичными, но мы этого не боялись, потому что главное было донести до огромного количества зрителей (слава Богу, фильм посмотрела, как говорят на телевидении, половина населения нашей страны, т. е. около 60 миллионов человек) ту проблему, ту боль, озабоченность, связанную с тем, что не все так хорошо у нас. И те огромные проблемы, которые перед нами стоят, это не просто какие-то проходные проблемы, а проблемы, которые могут привести к необратимым последствиям. Вот это для нас было самым главным. И второе, важнейшее для меня, то, что люди почувствовали себя не подкидышами в истории. Сейчас, к сожалению, в последние годы, наших соотечественников уверяют, что у нас, конечно, была древняя история, но на самом деле современная, реальная история России началась с 1991 года. И вот это сознание, особенно у молодежи, все более и более укореняется: «ну да, что-то там было, все это понятно, но вот сейчас у нас новая главная история». И когда люди видят эту генетическую связь, пусть показанную схематично, я не собираюсь с этим спорить, когда люди чувствуют не только родство своего народа и своей страны с многотысячелетними пластами истории, но и место себя самого в этой истории, с какой болью отзываются в них эти проблемы. Они чувствуют проблемы Византии и понимают, что они для них не чужие. Почему? Потому что есть это удивительное историческое родство и видна историческая связь. Вот это и была одна из главных наших задач, которую мы – для себя, во всяком случае, – решили. Дмитрий Руднев: Отец Тихон, как Вам удалось находиться в Стамбуле, как положено священнику: в рясе и с крестом? Я думал, так нельзя… Архимандрит Тихон: Я знаю, что некоторые священники тоже иногда там так ходят, но это большой риск, скажу вам честно. За это там сажают, а турецкие тюрьмы считаются самыми жестокими в мире. Первый раз, когда я был в Стамбуле с отцом Андреем Кураевым, – я назвал это путешествие «паломничество в Византию, путешествие в будущее» – мы не рисковали быть в рясах, но здесь было понятно, что в костюмчике комментировать этот фильм невозможно, поэтому мы пошли на некоторый риск. Для меня, конечно, огромное счастье, что нам разрешили снимать в Софии в понедельник, в музейный день, когда там никого не было (телеканал «Россия» договорился и взял в аренду время в соборе святой Софии). И мы засняли стенд-апы, прямой разговор, синхрон, и в итоге нам удалось пройти в зал, где находятся фрески Спасителя, Божией Матери и Иоанна Предтечи, на фоне которых ведущий идет и читает «Царю Небесный» – как раз тот самый зал, в котором происходили Вселенские соборы в Константинополе. Там нам удалось пройти – этой сцены не было в сценарии – и прочесть «Царю Небесный». Как видите, этот эпизод оказался, наверное, к месту в этом фильме. Петр Королев, редактор журнала «Встреча»: Насколько я понимаю, священник, появляющийся на экране, зрителям представляется излагающим не свою авторскую точку зрения, а точку зрения всей Православной Церкви. Считаете ли Вы, что такова политическая программа Православной Церкви? Архимандрит Тихон: Я считаю, что это совершенно не так. Священник, появляющийся на экране, как это и было, к счастью, воспринято большинством зрителей, отображает свою личную позицию. И фильм нисколько не претендовал на общецерковную точку зрения, о чем вовремя заметил и Высокопреосвященнейший Кирилл, митрополит Смоленский, который в ответ на тот же самый вопрос журналистов сказал, что, конечно, это не общецерковное мнение. Это мнение одного лица и, может быть, его единомышленников в Церкви, но каждый человек имеет право на выражение своих взглядов. Конечно, это ни в коем случае не претендует на общецерковную точку зрения. Тем более что я согласен, что фильм, в общем-то, мировоззренческий. Могут быть совершенно разные подходы к такого рода явлениям и к тому, что отображено в фильме. Мы не заполоняли фильм лишними терминами, потому что людям и так было тяжело его воспринимать. Вы – достаточно подготовленные зрители, но представьте, что это смотрят люди, которые знают о Византии, может, только то, что она существовала; но что это такое, не понимает 99,9% людей, которые смотрели этот фильм. Один византолог говорил, что совершенно не нужно было императорам, в частности Василию II, смирять власть динатов (олигархов), отнимать у них их вооруженные формирования, которые они создавали. Наоборот, надо было усиливать власть олигархов, а вертикаль власти, которую выстраивал Василий II и несколько других императоров, надо было ослаблять. Тогда усилившиеся динаты смогли бы дать отпор крестоносцам, которые в 1234 году пришли в Константинополь. Это крайне спорное утверждение. Во-первых, будем говорить о том, что история не имеет сослагательного наклонения. Но, конечно, и те олигархи и олигархи, которые вторглись в Константинополь, совершенно спокойно бы договорились друг с другом и еще более успешно разграбили бы Константинополь, нечто подобное не раз случалось. Поэтому здесь, еще раз отвечу на ваш вопрос, это позиция, которую я позволил себе высказать. Хотя с ней согласно немало моих друзей, людей, с которыми мне приходилось общаться, в том числе и священников и епископов. Вопрос: А как западные журналисты оценили взгляд на развитие Запада? Очень интересна их реакция. Архимандрит Тихон: Сейчас только начинается волна в западной прессе. Журнал «Ecоnоmist» очень жестко отнесся к этому фильму. Но это только начало, потому что они должны еще перевести его и т. д. На самом деле, очень жесткая реакция была у тех, кто выражает интересы западных журналистов у нас в России. Например, на следующий день после показа фильма, 30 января, Юрий Афанасьев, ректор РГГУ, человек, который создавал всю ельцинскую идеологию, если можно так сказать, идеолог всей перестройки, в журнале «Thе Nеw Timеs» выступил с жесточайшей критикой фильма. И вот, кстати сказать, для меня, в первую очередь, сейчас интересна сама критика. Вот, что пишет Афанасьев: «Гадкий-гадкий фильм». Это первое, что вырвалось у него из сердца, что все это ложь, пропаганда. Я совершенно не отрицаю того, что это пропаганда, это пропаганда сильного государства и рассказ о том, что это сильное государство подрывает. Но дальше идут вещи, которые совершенно для меня непостижимы. Он, например, пишет: «Да разве кто не знает, что византийская культура – это порождение Запада». Я даже не могу представить себе, что профессор, заслуженный, известнейший ученый не знает основополагающих трудов С. С. Аверинцева. В 80-ые годы у С. С. Аверинцева была замечательная работа, которая называлась «Древнегреческая литература и ближневосточная словесность», где он говорит о том, что византийская культура напрямую вышла только из древнегреческой литературы и ближневосточной словесности Священного Писания в первую очередь. Афанасьев пишет: «Православие, православие, а что в Византии с самого начала было православие?» А что, нет? В 330 году был основан Константинополь, он был основан как город христианский, и через несколько лет был освящен христианскими священниками. Или пример «Эха Москвы». Им было просто худо после этого фильма, причем я даже не представлял, что происходит, я не представлял, что фильм вызовет такую совершенно неадекватную реакцию. Мы понимали, что будут какие-то бурные споры, но не больше. Но они 5 раз в день, как намаз, мне говорили: «Включи радио „Эхо Москвы» и через 15 минут услышишь». И они действительно в эфире предлагали поговорить о том-то, но вначале останавливались на Византии. Это, конечно, было лестно, и рекламу они создали бешеную. Меня спрашивали, не оплатил ли Сретенский монастырь эту отрицательную рекламу, которая считается самой действенной. Но мы не тратили на это денег. А там выступал один профессор, доктор исторических наук, Сергей Аркадьевич Иванов. Он был объявлен крупнейшим российским византинистом, и от имени всего научного сообщества он излагал свою позицию. Позиция эта тоже была крайне интересной и загадочной для меня. Например, он давал интервью и в Nеw Timеs, и «Ежедневный журнал», и на радио «Эхо Москвы» – все это есть на сайтах этих СМИ. Я сейчас буду говорить о людях, которые представляют собой западную журналистику и позицию Запада у нас в России. Таких примерно 10%. Он говорит: «Как же это так? В фильме говорится о том, что императоры в Византии менялись каждые 4 года. Да это чушь собачья! Каждые 13 лет менялись императоры, если посмотреть, какие были там олигархи. Не было там олигархов. А какие были стабфонды? Никаких стабфондов не было». Но это ошибка. Стабфонд был, даже дважды. Назывался он, конечно, по-другому. Он назывался государственным резервом, казной. Такие вот колоссальные накопления были в Византии собраны дважды, первый раз в VI веке при императоре Юстиниане. На эти громадные средства был создан храм святой Софии и присоединены те земли, которые были оторваны у империи. Второй раз тот государственный резерв именно в виде фонда был создан Василием II в XI веке для создания профессиональной армии – ополчение уже было в кризисном состоянии. Что касается олигархов. Были олигархи. Назывались они динаты, т. е. «сильные». Олигархия – это в переводе с греческого «власть немногих». Такое же однокоренное слово олигофрен – «немногий ум». Так вот олигархами в Византии становились повально все, как вот у нас в 90-е годы. Если древнегреческие олигархи – это люди только из аристократического общества, то динатом становился любой человек. Он мог быть крестьянином, например, Евсевий Малеин, которого мы здесь упомянули, который принимал все войско императора на полторы недели, кормил их и поил, он был крестьянином по статусу, он был динатом, олигархом. Главным было для них то, что они вовремя оказывались у государственной кормушки. При слабом императоре им давали большое количество полномочий, земель, в первую очередь государственные чины, и, пользуясь коррупцией, пользуясь подкупом судей, они совершали просто колоссальные рейдерские набеги на своих соплеменников, сограждан и предпринимателей, и таким образом получали колоссальную власть. Именно они с помощью слабых императоров разграбили стабилизационный фонд, созданный Василием II. Что касается «раз в 4 года». Господин Иванов, которого я сейчас упоминал и который говорит, что не было такой практики, немножко передернул карты. В фильме, если вы помните, сказано: «Был даже период, когда императоры менялись каждые 4 года». А такой период действительно был. Это был краеугольный период в истории Византийской империи с 1025 по 1081 год, после смерти Василия II и до правления Алексея Комнина. Тогда за 56 лет сменилось 14 правителей. Каждый из них правил в среднем по 4 года. Что произошло в это время? В это время был надломлен хребет империи. Почему? Именно в это время, когда менялись императоры, олигархи разворовали стабилизационный фонд, а заодно и всю казну. Они разрушили армию. Василий II смог выстроить динатов, обязав их государственным тяглом, государственной службой. Часть из них, кто был поумнее, выстроилась в службу, а часть тех, кто хватался за власть и оказался политическим олигофреном, оказалась в местах не столь отдаленных. Следующие императоры этого сделать не смогли. Вот катастрофа, череда этой смены власти, раз в 4 года – реально, действительно – раз в 4 года. В 1082 году был заключен договор «Золотая булла». Тот самый страшный кабальный договор, в результате которого в Константинополь пришли крестоносцы и от последствий которого Византия уже никогда не смогла оправиться. Вы знаете, что меня поражало? Например, С. Иванов говорит, что авторы фильма изъездили весь Стамбул и даже не зашли в музей Хора, это бывший монастырь, где есть поразительные фрески. Но у нас показано несколько фресок Хоры, не один раз, крупным планом и медленно. Я даже представить не могу, что такой специалист по византологии, как С. А. Иванов, человек, действительно представляющий иностранные интересы (он этого не скрывает), мог этого не заметить, и так далее. Ни Афанасьев, ни Иванов, почему-то вдруг, совершенно не понимают, о чем они говорят, или говорят совершенно неадекватно. Все дело в том, что здесь вопрос не в подходе к фильму, а, по моему глубокому убеждению, в вере. Ведь так неадекватно и болезненно начинаешь реагировать, когда затрагивают самое сокровенное в твоей душе: когда затрагивают веру. По всей видимости, мы затронули их веру. Что это за вера? Об этом мы попробовали сказать в фильме. Там говорится о том, что византийцы должны были зарубить на носу, что Западу нужно только полное и безусловное политическое подчинение. Непогрешимым для византийцев должен был стать не только папа, но и сам Запад. Вот для этих людей, не для всех критиков, ни в коем случае, для тех, кто, закрыв глаза, просто ругают этот фильм, невзирая на факты (когда с фактами – мы только приветствуем). Для меня совершенно ясно: затронута их вера в непогрешимость Запада. Пусть они ее даже не декларируют, пусть они даже не знают до конца этот «Символ веры», но то, что мы дотронулись до их самого сокровенного, вызывает такую неадекватную и болезненную реакцию, в людях, которые имеют ученые степени. Что касается западных журналистов, они ко мне подходили. Мы всегда говорим им, что фильм принципиально не антизападный. В фильме есть четкие и ясные слова: «Нелепо говорить о том, что Запад был виновен в неудачах и падении Византии. Запад лишь преследовал свои интересы, что вполне естественно. Все беды и неудачи Византии происходили только тогда, когда византийцы изменяли самим себе». Это наша принципиальная позиция, и она дважды продекларирована в фильме. А то, что Запад был колоссальным катализатором, лично у меня никаких сомнений не вызывает. И то, что само существование Византии рождает у Запада комплекс неполноценности, который сохраняется до сих пор, – это тоже для меня совершенно ясно. Для людей, которые мало знают о Византии, мы немножко педалировали. Рассказали, например, о том, каким был миллионник Константинополь: вместе с окрестностями, с огромными проспектами, водопроводами, канализацией, которую сейчас откапывают, она до сих пор работает, лифты гидравлические, девятиэтажные дома – чистейший, прекрасный город. И, например, Париж, в котором до XII века жило 20 000 человек, да и того меньше. Самый большой город был, говорят, Регенсбург – чуть больше 25 000-26 000. А эти городишки были маленькие, и единственным сантехническим изобретением заподноевропейцев были башмаки на толстой подошве, чтобы в грязь не вляпаться – и все. Это не оттого, что это плохо или хорошо, нет. Это просто факт. Запад был дик, страшен. Ну а постольку-поскольку мы живем в западноцентричном обществе, даже для нас это дико. Даже для меня это было дико, когда я открыл это. Мы привыкли, что там все чисто, аккуратно. На самом деле все немножко по-другому было, и принципиально важно то, что они почувствовали еще тот укол – мы не собирались никого колоть, но, во всяком случае, так получилось – еще и еще раз они почувствовали напоминание того, как, собственно говоря, развивается западная цивилизация. Мы знаем, как развивается цивилизация восточная: трагедии, падения, снова взлеты, предательства самих себя. Ни о какой идеализации Византии здесь и речи нет, хотя говорят об идеализации. Продали все, начиная от самого низшего: экономический потенциал, идеологию, территории, политику, не сумели решить демографический вопрос со страшной надменностью греков. А потом отдали и самое главное – веру. Два последних константинопольских патриарха были униатами, к сожалению. Да и Константин XI, при всей огромной симпатии к нему, тоже был униат, несмотря на то, что дед, Мануил II, говорил ему: «Ни в коем случае этого нельзя делать. Предадут все равно». Тот самый Мануил II, которого вот сейчас Бенедикт XVI цитировал и за это жестоко поплатился, перед смертью писал своему сыну Иоанну: «Ни в коем случае ничему не верь, что говорят на Западе, предадут всегда. Вот мой огромный опыт за все время, пока я пытался хоть что-то у них взять». Не подействовало. Что касается типичного развития западной цивилизации, я не хочу сказать, что она плохая или хорошая, я хочу сказать, что оно именно так происходит. Запад был действительно в страшном варварстве до 1204 года. Ни и о каком сравнении с Византией, даже уже пришедшей в упадок, и речи быть не могло. Они захватили город, часть империи. 50 лет несметные богатства вывозились туда, на Запад. Это дало возможность получить огромные свободные средства, на которые были созданы города, науки, ремесла и т. д. И созданы, надо сказать, гениально. Они употребили награбленные средства необычайно талантливо, так, как восточный никогда бы их не употребил. У Запада есть великий талант на использование колоссальных ресурсов. Но прошло время, и снова Запад стал впадать в некую, ну если не деградацию, то, во всяком случае, стагнацию. И снова потребовались новые свободные средства. Где их взять? Знаем, что Колумб отправляется на поиски пути в Индию и находит Америку. И что они делают? Они грабят инков-ацтеков ровно так же, как они ограбили Византию. И снова употребляют эти огромные богатства самым гениальным и талантливым образом. Мы знаем, что такое Позднее Возрождение, мы знаем, как развивалась Европа, об их колоссальных успехах на этом пути, завидных успехах, прекрасных успехах. Мы не можем говорить, нравится нам лев или не нравится, но вот он такой: набросится, сожрет кого-то, а потом ходит с лоснящейся шкурой, его в «Мире животных» снимают. После Индии, после Америки прошло опять 200-300 лет. Что происходит? Опять некие кризисные явления, и снова англосаксонский мир и колонии: Индия, страшное разграбление Китая, Африка и т. д. Западный мир живет именно так, без относительно-оценочных решений. Хорошо это или плохо, это так. И то, что мы видим сейчас, – это тоже именно то, что происходит на Ближнем Востоке. Мы видим, что происходит с долларом, какая стагнация происходит в Европе, при всем том они потрясающе, феноменально развиваются. Намного интенсивнее и удачнее, чем мы. Но им нужен еще кусок, потому что они вот такие, и здесь ничего не поделаешь. Конечно, им не очень нравится, когда им об этом напоминают. И противоречат они: «Ну, мы же гениально это делаем». – «Ну, конечно, гениально. Об этом речи нет, здесь мы не спорим. Но просто мы это будем иметь в виду, можно?» Они говорят: «Нельзя. Вы имейте в виду, что мы со всех сторон хорошие и история наша тоже хорошая и в Константинополе все было по-другому». Петр Королев: Как Вы оцениваете миссионерский или антимиссионерский эффект этого фильма? Часть интеллигенции, действительно, очень резко отзывалась насчет того, что Церковь занимается пропагандой в поддержку партии власти. Архимандрит Тихон: Я не совсем понимаю, что такое пропаганда пропутинской власти. Вот, например, что здесь сказано о преемнике. Этот фильм вышел за полтора месяца до выборов. Я не очень понимаю, почему идут обвинения в пропаганде. Пропаганда сильной власти? Да. Но речь о том, вот как нам страшно повезло с Путиным – Василием II? Повезло, но на везении, как мы видим, ничего не получается, никакая империя не создастся. Что одного лишь везения не хватает. Фильм говорит о том, что нужно создать такое государство, в котором мы не будем рассчитывать на одно лишь везение. Там кто-то говорит, что нам повезло с Петром I, кто-то говорит – с Александром II, кто-то – с Александром III, кто-то говорит – с Путиным повезло, кто-то говорит – со Сталиным повезло. Не бывает такого. Если не будет государства, которое само продуцирует сильных правителей, само не дает прийти слабому правителю и само продуцирует сильных чиновников, до тех пор ничего у нас не получится, более того, получится ровно то, что получилось в Византии. Что касается пропаганды пропутинской власти (путинской-медведевской), то давайте мы сейчас почитаем, что здесь сказано: «Вообще с преемниками в Византии была беда. Хотя уж кто-кто, а византийцы были лучшими в мире специалистами по преемникам. Все это было очень разумно, но как не оттачивали эту систему, в конце концов стало ясно, что с преемником все просто: или повезет или нет. Василию II [то есть Путину] не повезло. Его преемник и брат Константин II, почувствовав себя свободным, богатым, предался не делам, а мечтам и грезам о славе, которая должна была затмить славу брата. Результат оказался плачевным. Под эгидой победоносного мечтателя правящая элита быстро утратила внушенные ей Василием II послушание и дисциплину и вновь, с новой силой, погрузилась в борьбу за власть. Следующий преемник тоже не оправдал надежд. Вертикаль центральной власти стала рушиться. Итог противостояния кланов и элит, постоянных переделов собственности оказался плачевным. Уже через 50 лет империя очутилась на краю гибели. К слову, огромный стабилизационный фонд в руках неразумных правителей принес не благо, а беду – его разворовали». Ну, если это агитация за преемника и за власть, то тогда я чего-то не понимаю. Здесь речь шла ровно о том, что произошло при Василии II: был избран преемник, но только на одних этих штучках дело не проходит. Нужно сильное государство, которое само обеспечит то, чтобы преемник был силен и мощен. Будем надеяться, что у нас так и произойдет, но мы ни от чего не застрахованы. Вопрос: Хотелось бы задать вопрос по поводу резонанса в мусульманском мире. И второй вопрос: существует пророчество об освобождении Константинополя русскими войсками… И третье: наверняка, в мусульманском мире об этом пророчестве знают. Каково их отношение к нему? Архимандрит Тихон: Отношение самое серьезное. Вот мы здесь смеемся, мы такие все трезвые, без фанатизма, а в мусульманском мире – очень серьезное отношение. Начнем с того, что те, кто из вас побывал в Иерусалиме, видели, как замурованы, закрыты Золотые врата в старом городе. Почему? Потому что боятся, что мессия войдет. Они не шутят, они все понимают. Что касается того, что Россия завоюет Константинополь и отдаст его грекам, это старая и любимая песня греков. Они в это глубоко верят. Если бы вы оказались в греческой аудитории, то они бы после того, как был задан вопрос, просто встали и сказали: «Веруем. Так оно и будет». Никаких смешков близко бы не было. Если бы вы сказали это в турецкой аудитории, просвещенной в этом смысле, они бы тоже сказали: «Веруем, что так оно и будет, но мы не допустим». Ведь вопрос о проливах и о Константинополе – это вообще принципиальный вопрос мировой политики. Вы здесь историю изучаете и знаете, что не раз вставал вопрос о том, что русские царские войска, советские войска захватят Стамбул. И всякий раз это наталкивалось на потрясающее, ни с чем не сравнимое противодействие, в первую очередь Запада. Кроме массы экономических резонов, здесь еще есть резон, конечно, не мистический. Они понимали, что это какая-то крайне принципиальная точка для Востока. Не хотят они передавать, ни в коем случае, ни в какие исторические моменты, Константинополь и проливы России. А ведь отец Владислав не даст мне соврать, кажется, в I Мировую войну об этом поднимался вопрос. Есть такое мнение, что Февральская революция была инспирирована Антантой именно потому, что одной из целей было не допустить Россию к проливам. Сталин в 1946 году писал, что самое тяжелое поражение Советской армии во II Мировой войне было то, что не получилось исполнить Ялтинские соглашения, в соответствии с которыми в Турции создавалась Турецкая социалистическая республика и под контроль Советского Союза переходили проливы. Я уже не говорю о Гражданской войне, когда тоже шла речь об этом. В Турции есть два памятника: один – Ататюрку, а другой – Ворошилову, который признан в Турции государственным национальным героем. Например, очень интересна история с Троцким: музей-квартира Троцкого бережно сохраняется в турецкой столице. Это человек, который туда переехал сразу после того, как был выслан из Советского Союза. Это особо тонкая вещь, и поэтому, что касается пророчества, пророчества можно понять только тогда, когда они исполнятся, в этом я глубоко убежден. То, что такое пророчество существует, и то, что греки много столетий свято хранят это предание, тоже не вызывает никаких сомнений. Что касается реакции мусульманского мира, вы знаете, на некоторых околорелигиозных сайтах появлялись статьи, которые прямо пытались натравить мусульман на авторов фильма. Статьи очень жестокие и провокационные. Они говорили: «Вот это они, ату, повторите то, что было с карикатурами. Это еще хуже». Выступил на islаm.ru Полосин, отступник от Православной Церкви, попытался что-то сделать, но пока, я думаю, они достаточно спокойно к этому относятся. Я разговаривал с несколькими мусульманскими историками. Они говорят, что, с их точки зрения, все объективно. Они, конечно, были задеты: «Ну зачем вы вытащили все эти особенности Мехмета?» Может, и не надо было. Борисов Антон, 5 курс МДС: В вашем фильме была очень хорошо отражена роль православной веры в жизни империи, но совсем немного было сказано о роли Церкви в жизни Византии. Как сейчас Русская Православная Церковь, учитывая опыт погибшей Византии, опыт Синодального периода, планирует выстраивать отношения с государством и благоприятно влиять на обстановку в обществе современной России? Архимандрит Тихон: К сожалению, мы не смогли очень многого сказать в этом фильме, потому что он длится всего 70 минут. И для того чтобы даже схематично пройти, понадобилась очень плотная и напряженная динамика текста и изобразительного ряда. Что касается того, как действовать, я, конечно, не могу говорить от имени Церкви и не собираюсь этого делать, я могу сказать лишь от своего имени. Главная претензия либерального общества была выражена примерно так: а, собственно, что этот поп лезет? Сидел бы себе в храме и говорил бы для бабушек для своих. Чего он лезет на экран? Это было и на «Эхе Москвы» и на Радио «Свобода». Это очень знакомая тема. Священник не должен подавать голос нигде, кроме ограды храма. Нам это хорошо знакомо по советскому времени. Это была основа идеологической, религиозной, политики, заложенной Лениным и Троцким. Вот те либералы, кто сейчас вновь это повторяет, должны всерьез задуматься: какие серьезные либеральные идеи они провозглашают и чьими, на самом деле, духовными наследниками они являются? Поэтому, с моей точки зрения, на это нельзя обращать внимание категорически. Мы должны ясно, с ответственностью перед Богом и Церковью, но совершенно бесстрашно, без эпатажа говорить о том, что мы считаем нужным. Если мы будем это делать и если в наших словах, концепциях не будет той навязываемой нам политкорректности, совершенно чуждой духу Православия, призывающей нас просто к лицемерию и лжи, когда мы будем называть вещи своими именами и говорить то, о чем мы искренне думаем, вот это и будет, с моей точки зрения, самым верным путем к сердцам людей, которые хотят услышать о Церкви, о Боге. Ведь для меня было очень важно донести какие-то вещи, адаптированно, конечно, до огромной аудитории в десятки миллионов людей. Сразу говорить им о вере, о Боге, о догматах я уже пробовал много раз. Слышат это совсем немногие, те, кто готовы услышать. А вот протиснуться к людям, к тому, что они вот сейчас ощущают в своем огрубелом состоянии, мне кажется очень и очень важным. И для меня было очень важным прочесть, например, в «Аргументах и фактах» дважды отклик на этот фильм, для меня было очень важным прочесть отклик одного человека, который писал: «Я коммунист, и всегда относился довольно пренебрежительно к РПЦ, но, посмотрев этот фильм, я понял, насколько я ошибаюсь и насколько я должен, если буду честным человеком, пересмотреть свое отношение к вере и Церкви». И таких откликов достаточно много, я не буду о них распространяться, но хочу сказать, что вот, например, сейчас приятно было, когда вдруг мне приходит диск с этим фильмом, изданный Генштабом Министерства обороны РФ. Я сначала ничего не понял: контрабандный диск, контрафактный. Оказалось, что в Генштабе был юбилей и председатели Генштаба и руководство Генштаба дарило в качестве подарка на юбилей этот фильм, изданный самим Генштабом. Даже копирайт поставили – Генштаб Минобороны РФ. Это было криминально и трогательно, конечно, но сам факт этого, и множество звонков из государственных структур, из институтов… В среду в Университете тоже будет встреча со студентами МГУ. Звонки из каких-то силовых структур, из правительства – непонятно, как для них это оказалось очень важным. Какое-то время, примерно три недели, директор РТР, Олег Борисович Добродеев, звонил мне и просто рыдал: «Срочно выпускайте диск с фильмом, потому что мы уже превратились в фабрику контрафактных изделий. Мы без конца печатаем этот фильм, потому что отовсюду требуют этот фильм». Почему это происходит? Наверное, мы чего-то недодали людям. Об этом мне сказал один известнейший византолог. Он говорит, что «мы, конечно, должны были это сделать, не батюшка малограмотный, а мы должны были это сделать и показать, насколько это интересно и насколько это важно». Я говорю, что «да, а вы сидели в своей песочнице, ученые, играли в бисер». Поэтому, конечно, понятно, насколько важно для людей это все услышать. Я надеюсь, что через какое-то время появятся значительно более грамотные, интересные, емкие и более духовные фильмы об истории. Они действительно нужны. Люди хотят чувствовать свою историю и предысторию, для людей это жизненно необходимо, иначе они утрачивают эту связь времен. Если порвалась эта связь времен, ее надо восстановить, иначе – смерть. Александр Мракич, студент МДА из Сербской Православной Церкви: Как Вы смотрите на то, что сегодня происходит на территории сербского государства, на территории Косово? Имеет ли это отношение к подготовке западных сил к нападению и осаждению Третьего Рима – нашей России? Архимандрит Тихон: В первую очередь, должен сказать, что сейчас мы обратились на сербское телевидение с просьбой перевести этот фильм на сербский язык, уже перевод создан, мы сейчас отсылаем его туда. Точно так же, как сейчас он переведен на греческий язык и отправлен в Грецию. На английский – переведен, переводится на немецкий, французский, испанский языки. Что касается Сербии, то для меня то, что произошло в Косово, – это логическое продолжение того, о чем мы размышляли в этом фильме. Я цитирую, потому что я его писал и переписывал, и потом еще дикторский текст повторял: «Действительно, ненависть Запада к Византии и ее преемникам, совершенно необъяснимая даже для них самих на каком-то глубочайшем генетическом уровне, продолжается, как это не парадоксально, до сих пор. Без понимания этого несомненного и поразительного факта мы рискуем многое не понять не только в старинной истории, но и в истории даже XXI века». Это действительно существует. Самое поразительное, что в этом признаются специалисты, западные византинисты. Мне рассказывал мой научный консультант, что на одном из съездов византологов один американский византолог сказал: «Вы знаете, я ничего не могу понять. Мы ненавидим внутренне. Есть полное страшное неприятие». По этому поводу очень много и интересно писала Наталья Алексеевна Нарочницкая, доктор исторических наук, прекрасно знает источники, использует работы самих западных экспертов, специалистов, политиков и политологов. Что касается Косово, то это, конечно, огромный урок для нас сегодня. Косовский вопрос – хотя я и в рясе, но я не выступаю от имени Церкви, я говорю сейчас свое личное мнение – конечно, здесь двойная направленность этого страшного удара. Мой знакомый, который работает в нашем представительстве в ООН, мне несколько месяцев назад, совершенно пораженный, писал и звонил из Нью-Йорка: «Такого беспрецедентного давления на нас, чтобы мы согласились с независимостью Косово, не было никогда. Старожилы ООН этого не припомнят, насколько страшное давление». Казалось бы, что такое Косово? Это криминальный анклав. Всем это известно, что главная статья доходов – это торговля людьми и торговля наркотиками. Всем известно, и в первую очередь американцам, что эти средства во многом пересылаются в Аль-Каиду и поддерживаются. И в то же время такая фанатичная приверженность к тому, чтобы отхватить у Сербии и создать вот этот страшный криминальный анклав внутри Европы. Конечно, это угроза и нам, не на слове, а на деле: если Запад захочет, то он будет делать то, что ему взбредет в голову, то, что он считает нужным. Если он захочет, то для России будет то же самое. Недавно, неделю назад, уже в открытой прессе появились стратегические разработки НАТО и Пентагона. Информацию об это вы можете посмотреть в «Яндексе», о том, что есть план расчленения России с 2012 года на 3 части. И чтобы европейцы, китайцы и японцы особенно не возмущались, то план таков, что европейская часть России поступает в распоряжение Евросоюза, не одной какой-то страны, а всего Евросоюза. Вот вам кусок, вам что, мало? Держите. Центральная часть, от Урала до Дальнего Востока, – США, а весь Дальний Восток – Китаю и Японии, т. е. все самые сильные персонажи на политической карте мира получат свое. Это уже официальные разработки. Получатся они, не получатся – это уже совершенно другой вопрос. Главное, что это уже разрабатывается. Но Западная Европа не понимает одной страшной вещи, с моей точки зрения. Это еще более страшно и еще более глубоко. Вы сейчас, наверное, знаете – даже на обыденном уровне, у кого вдруг залеживается в кармане лишний доллар, вы понимаете, сколько он сейчас стоит и сколько он стоил 2-3 недели назад – американская валюта падает, кризис американской экономики – это уже то явление, с которым мы столкнемся в ближайшее время, и это явление будет катастрофическим для всего мира. Самый большой государственный долг в мире у США. И если вдруг это начнет рушиться, то всему миру мало не покажется. Евро наоборот: стабилизируется, растет, укрепляется. И Европа, при всем том что она старая Европа и закат Европы 100 лет назад был виден и сейчас где-то прослеживается, становится все более и более стабильной. И американцы не могут этого не понимать. Они помнят, что случилось во времена де Голля, когда де Голль предъявил эти фантики, это просто фантики, не обеспеченные практически ничем. И сейчас федеральная резервная система печатает их столько, сколько хочет. И если это произойдет, а рушится любая пирамида, потому что какое-то время силами армии, силами экономического и политического давления – чем угодно, можно эту пирамиду удержать, но потом она рано или поздно разрушится, и вот тогда мировая экономика, как Боливар, не сможет вынести двоих – Америку и Европу. Я глубоко убежден, что американцы – я говорю не о тех американцах, которые делают большую политику, они абсолютно не хотят рушить Европу, но Боливар не выдержит двоих, – это тоже прекрасно понимают, и рано или поздно ковбой должен будет выстрелить, так же как у О'Генри он выстрелил в своего друга. «Ну, не выдержит Боливар двоих, я здесь не виноват, – скажет он, – и собственно, что произойдет?» Для этого нужен некий запал, а запал – это Косово. Это не просто запал этнической войны, а запал религиозной войны. Если вспыхнет Косово и Сербия – это начнется религиозная война, значит вспыхнет Германия с ее десятью миллионами арабов, значит вспыхнет Франция с восьмью миллионами арабов, значит вспыхнет Россия, значит проблемы будут в Китае с его мусульманским населением, Индия и Пакистан, и вот тут уже миру будет не до евро. Вот как недальновидны европейцы. Как они этого не видят – это для меня остается полнейшей загадкой. Впрочем, если мы обратимся к аналогам в истории, то увидим, что в конце 30-х годов примерно то же самое было и по отношению к фашистской Германии. Поэтому, конечно, вопрос Косово сейчас один из самых принципиальных.
Архиепископ Евгений: Спасибо, отец Тихон!
И последний вопрос: есть ли еще какие-либо планы подобного
рода, если не секрет? Для нас это огромная работа. Я ее редактировал 11 раз, чтобы привести этот огромный и замечательный ансамбль авторов в какое-то единство, а отец Владислав закончил эту всю симфонию, но произошло несчастье. Хотя мы так долго работали над этой книгой, но когда мы отдали ее в типографию, на радостях просмотрели, и цветные фотографии получились очень плохого качества. И поэтому все пять тысяч экземпляров мы сначала хотели пустить под нож, а потом решили отдать студентам духовных школ РПЦ. Через некоторое время мы их привезем, и на них будет написано: «Не предназначается для продажи». Они будут розданы студентам духовных школ, и большая просьба: мы прекрасно понимаем, что эта книга, конечно, не лишена недостатков, просчетов, что-то мы упустили, что-то, возможно, неправильно трактовали и вообще допустили какие-то ошибки, поэтому здесь, в конце книги, стоит адрес электронной почты, и все, что вы заметите неправильного и подлежащего исправлению, пожалуйста, присылайте нам. Мы с огромной благодарностью все это учтем при втором переиздании книги. Публикация подготовлена порталом «Богослов.Ru» совместно с редакцией студенческого журнала «Встреча» |
|||||||||
|
||||||||||
 |
 | |||||||||
|
